Психопатические, или антисоциальные личности — это люди, которые стремятся ощущать собственное влияние на других, манипулировать ими, подняться над ними. И эта выраженная потребность повелевать и властвовать рождается из большого горя — они жертвы усвоенной эмоциональной «атрофии».

Вместо того, чтобы говорить об эмоциях, они действуют. И дело не в желании делать так — они просто не знают как иначе. Им непросто признаваться в своих чувствах — как другим, так и самим себе. Так их выучило опасное или скупое на любовь детство: грандиозно стремиться избегать испытывать разные оттенки чувств, что в их мире означает быть слабым.

И в этом большая трагедия психопатических личностей: только в контакте с собой и окружающими мы ощущаем себя реализованными, а у них вместо этого — огромный щит от эмоций и любой близости.

В крайних выражениях психопатические личности не могут вступить в неэксплуататорские отношения и даже эмоционально привязаться к домашним любимцам. Не могут влюбиться по-настоящему и испытывать нежность в сексуальных отношениях. Пусть депрессия и тревога — не самое великое удовольствие в мире, клинически психопатические личности вовсе не способны окунуться в подобные переживания и прожить их. А глубокие, пусть и негативные чувства, способны одарить нас важными достижениями мысли и существенно обогатить нашу жизнь (при условии, если они проработаны!).

Развеиваем мифы — кто такие психопатические личности?

Вопреки ассоциациям, которые возникают при слове «психопат», личности, устроенные психопатически — это далеко не всегда изощрённые мошенники, жестокие насильники и расчётливые убийцы, каких нам рисуют в кино.

Психоаналитик Отто Кернберг подчёркивает, что антисоциальные личности вовсе не обязательно ведут себя агрессивно — пассивным антисоциальным личностям скорее свойственно хронически паразитировать и эксплуатировать других, но не проявлять агрессию, постоянно угрожая безопасности окружающих.

Психопатические личности могут отлично устроиться в жизни и вызывать восхищение, а не опаску. Когда человек, имея психопатические тенденции, усвоил и принял нормы и законы общества, он может быть очень трудолюбивым успешным человеком и ценным сотрудником, которого не возмутить конкуренцией и не сломить стрессом.

То, что мы за человеком можем заметить антисоциальное поведение, ещё не говорит о диагностированном антисоциальном расстройстве личности — психопате в узком смысле слова. Кроме того, что антисоциальное поведение может присутствовать в контексте других расстройств личности, в каких-то случаях оно может быть нормальной адаптацией к высоко патологичному социальному окружению (такому как «культура банды») или быть невротическим бунтарством, принявшим антисоциальную форму.

Аналитическая практика знает и таких клиентов, которые устроены невротически и проявляют антисоциальное поведение из бессознательной цели наказать себя или быть наказанным.

Виновата ли генетика?

Люди, у которых психопатическая ориентация достигает пиковых значений, так что диагностически у них выявляют психопатическое расстройство, имеют определённые нейрохимические и гормональные особенности. Если коротко: они имеют врождённые тенденции к агрессивности и более высокому порогу удовольствия возбуждения, что и побуждает их идти на острые ощущения и не даёт обучаться на собственном опыте.

Если большинство людей может испытывать эмоциональное удовлетворение от приятной музыки, сексуальных отношений, великолепия природы, остроумной шутки или хорошо выполненной работы, психопатические личности нуждаются в более резком, «встряхивающем» опыте для ощущения бодрости и удовлетворения.

Однако большая часть ответственности за то, разовьётся ли антисоциальная предрасположенность, лежит на том, насколько благоприятными были условия, в которых взращивалась личность.

Детство психопатических людей

У таких личностей детство полно нестабильности, потворства, эмоционального непонимания, эксплуатации и жестокости. Они растут в атмосфере опасности и хаоса — смеси суровой дисциплины и сверхпотворства.

У такого ребёнка не сформировалось здорового типа привязанности. У него не было шанса идентифицироваться с тем, кто о нём заботится. Он никогда не знал любви — не получал её от близких и никого не любил сам.

В детских историях таких людей почти невозможно найти отражение последовательного, любящего, защищающего влияния семьи. Им рано приходится сталкиваться с опытами переездов, потерь, смертей, семейных разрывов. Нередко их родители злоупотребляют алкоголем и наркотиками. Матери часто слабые, депрессивные и мазохистичные, а отцы — вспыльчивые, непоследовательные и садистические.

В таких нестабильных обстоятельствах, полных угроз, при отсутствии ощущения силы в те моменты развития, когда она крайне необходима, принуждает детей на пожизненный поиск подтверждения собственного всемогущества.

Если большинство людей используют язык, чтобы выразить собственную личность, психопатические люди склонны применять его для манипуляций. Все потому что родители были неспособны к проговариванию и ответу на эмоциональные потребности ребенка. В таких семьях язык скорее используется с целью контроля окружающих, а не для коммуникации и выражения экспрессии. Они не слышали слов поддержки, никто не пытался их поддержать в их эмоциональных переживаниях в детстве. Поэтому им трудно признавать в себе обычные эмоции — они для них равноценны признакам слабости и уязвимости.

Нередко такие родители, которые не готовы выслушивать заботы ребёнка, балуют его материально. Видят, что ребёнок расстроен — дарят новенький гаджет, тревожится — новенькую машинку. Такое «великодушие» оказывается крайне деструктивным — родительский «откуп» подарками за отсутствие близости не предвещает ничего хорошего.

Альтернативная версия того, откуда растёт характер, который строится на фантазиях о всемогуществе и жажде получить желаемое любой ценой — родители дают прерогативу давить на окружающих без ограничений. Они могут охотно моделировать и подкреплять манипулятивное поведение, которое открывает дитя «право на всё»: избегать, соблазнять или запугивать других во имя своих целей.

Например, когда учителя, преподаватели или служители закона стараются скорректировать антисоциальное поведение детей, родители объединяются с детьми, отыгрывая свою ненависть к авторитетам. Они будут с возмущением реагировать на воздействие окружающих, приходя в школу «на разборки», чтобы больше чадо не трогали и не отбирали свободу на «самовыражение».

Но такой избалованный ребёнок хоть имеет возможность идентифицироваться с кем-то, кто был как-то способен к связи с окружающими. Психоаналитик Нэнси Мак-Вильямс считает, что такая семья тоже взращивает психопатическую личность, пусть и не такую нарушенную, как в более жестоких и буйных условиях.

Как адаптируются в обществе и какие защиты используют?

Ведущий защитный механизм психопатической личности — всемогущий контроль.

Они оказывают давление, защищаясь от стыда и собственной неполноценности. Оценивают людей с точки зрения их полезности — результат отсутствия взаимных привязанностей к другим.

Они верят, что окружающих нужно впечатлять силой и без зазрения совести могут открыто хвастаться победами, успешными обманами и махинациями. Порой в этом нет ничего неосозннанного — это буквальное бесстыдство.

По наблюдениям психологов, те психопатические личности, которые смогли избежать саморазрушения, обычно «выгорают» к среднему возрасту и становятся удивительно примерными гражданами. Отчасти это объясняется гормональными снижениями и убытком жизненных сил, ранее побуждающих к действию. Инфантильная грандиозность и былое всемогущество сталкиваются с реальностью, и эти факторы очень способствуют психическому созреванию.

Психопатические личности нередко используют и такую защиту как проективная идентификация. Она позволяет не говорить о своих чувствах напрямую, зиждется на самой неспособности их проговаривать. Если к чувствам нет открытого доступа, они в защитных целях проецируются на другого, чтобы «достать» эти мысли и чувства. Ведь это единственный возможный для них способ донести окружающим свой мир эмоций — возбудить в окружающих.

Механизм диссоциации позволяет психопатическим личностям избежать ответственности и минимизировать собственную роль в совершении ошибок или насилия над другими. Представим, что муж избил супругу и объясняет это такими словами: «Ну, повздорили. Вышел из себя». Спросить его, что конкретно он учинил, когда вышел из себя, он скажет, что практически ничего не помнит. И дальше варианта два: указывая на ссадины и синяки, вы увидите не сожаление о содеянном, а о том, что его на этом поймали. Или же вы станете свидетелем бурного выражения сожаления, но не стоит надеяться на то, что это как-то повлияет на будущее. Обычно никаких изменений в отношении к жертвам нападений или эксплуатации не происходит. Как и не возникает личной озабоченности из-за неспособности изменить своё поведение.

Отказываясь принимать «слабые» чувства, психопатические личности отыгрывают вовне их почти моментально в актах агрессии. Поэтому у окружающих нередко складывается чувство, что они вовсе не испытывают тревогу. По мнению Нэнси Мак-Вильямс, это не совсем так. Просто у окружающих нет шанса её заметить — они так быстро сменяют пассивно-жертвенную позицию на активно-инициирующую, что сразу освобождаются от тревоги, грусти, тоски и прочих «токсических» чувств.